27 августа, раннее утро
Станция ДС9, каюта Освальда и ТенекаСолнце медленно опускалось за горизонт, а волны с шумом разбивались о скалы, пока Освальд в форме лейтенант-коммандера поднимался вверх по камням к стоявшему недалеко от обрыва деревянному домику. Отчего-то он знал, что живёт именно в этом чудесном доме. Было в нём что-то знакомое, что-то... его. Что-то, на всю округу заявлявшее: "Здесь живёт Освальд Макдауэлл - счастливейший человек во Вселенной!".
- Папа приехал! - раздался девичий крик за спиной, и секунду спустя за его плечи кто-то ухватился, а кто-то другой вцепился ему в ноги.
Освальд, и без того перепугавшийся, когда его назвали "папой", медленно обернулся и вздрогнул - на него удивительно милыми глазами смотрели две длинноволосые девочки... со светло-серой кожей и слабо выраженными кардассианскими "ложками" и гребнями.
- Кайана! Калиин! Что случилось? - раздался голос молодого мужчины, который был Освальду знаком. - О, ты вернулся! Мама, Освальд вернулся!
Обернувшись на него, землянин ещё сильнее распахнул глаза - перед ним в форме кадета Звёздного флота стоял... Дамар Яккат! Повзрослевший, конечно, но черты угадывались безошибочно. Секунду спустя из двери выбежала Карисса и повисла у Освальда на шее.
- Я скучала, - нежно прошептала она, после чего слегка стукнула его в плечо и с полушутливым укором добавила - ты же обещал, что я больше никогда не буду одна! Что никакие флотские адмиралы, кубы боргов и аномалии из космоса не разлучат нас до скончания времён! Не оставляй меня больше, никогда.
Землянин в ужасе застучал зубами, а спустя пару секунд вздрогнул и проснулся.
- Это какое-то безумие! - прошептал он и почувствовал приступ тошноты. То ли сон его так напугал, то ли последствия вчерашнего ждали именно этой секунды, чтобы начать сказываться, но кадету потребовалось несколько минут чётко контролируемого дыхания, чтобы удержать всё съеденное и выпитое внутри, а заодно ещё и начать более-менее нормально соображать.
Тенека в каюте не было, зато у всё ещё лежащих на столике ног обнаружился падд, про который кадет что-то смутно помнил. Взяв его в руки, он снова почувствовал приступ тошноты, но теперь уже от страха. "Хоть бы вулканец и тут проявил себя вулканцем и не стал читать чужие документы!" - подумал он и дрожащими пальцами удалил черновик письма. Минуя корзину - полностью стёр с накопителя, а потом ещё и затёр область данных случайными значениями, как учили в Академии!
Кое-как поднявшись, он направился в ванную комнату и вышел из неё лишь тогда, когда окончательно взбодрился, дважды почистил зубы и полностью вымылся. Однако в комнате его ждал ещё один неприятный сюрприз.
– Мистер Макдауэлл, – сказал компьютер не своим, но слишком хорошо знакомым кадету голосом, – поскольку вы проснулись, ваш будильник на 7:00 выключен. Не рекомендую вам ложиться снова, не установив будильник на приемлемое время. На моём столе вы найдёте медикаменты, которые облегчат ваше состояние, и инструкции по их применению. Не расценивайте это как одобрение вашего поведения. Ваши нездоровые состояния вносятся в вашу медицинскую карту, и если подобный эпизод повторится слишком скоро и продемонстрирует явную тенденцию, они станут частью моего рапорта координатору проекта.
- Ах ты наглый напыщенный самодовольный зеленокровый остроухий безэмоциональный чурбан! - прокричал Освальд, радуясь, что хоть так может всё высказать своему соседу. - Сказал бы я тебе, что ты можешь сделать со своим рапортом в этой самой каюте!
Кадет почувствовал, что задыхается и, слегка отдохнув, проговорил спокойно, но громко и чётко:
- Нет, я скажу, что ты можешь сделать со своим рапортом!
Быстро переодевшись в успевшую высохнуть униформу, он, всё же выпив лекарства по инструкции, направился в лазарет.
***
Позже, в лазаретеВ 6:15 Тенек покинул голокомнату и пришёл в лазарет – только для того, чтобы убедиться, что и вечерний запрос на «Саратогу» остался без ответа. Кажется, не оставалось ничего, кроме как принять к сведению, что сканирование после выписки – это вся медицинская информация о пострадавших, которая у него есть в наличии. Могло ли молчание «Саратоги» иметь какое-то отношение к молчанию доктора Глессина? – возникла у него внезапная мысль. Это было более чем сомнительно: совпадения, даже самые нелепые, встречаются слишком часто, чтобы строить на их основе какую-либо теорию. Тенек открыл файлы, по кадету Жантарин, которые не успел толком просмотреть перед отбытием на Волан-II и погрузился в их изучение. Это было важно, и это могло пригодиться, если его инициатива будет принята. А если не будет принята, никто не может запретить ему изучать крысиное бешенство самому – в свободное от проекта «Альфа» время.
Освальд довольно быстро прибежал в лазарет и, заметив своего соседа возле какого-то терминала, чуть ли не подлетел к нему.
- Ну знаете ли, Тенек! - бесцеремонно начал кадет, едва не влетев в вулканца. - Если вам так хочется мне поугрожать, имейте хоть какую-то порядочность и делайте это в лицо!
Вулканец оторвался от терминала и обернулся к Освальду.
– Я вам не угрожал. Я сказал именно то, что предполагаю сделать. И у меня не было времени ждать, пока вы проснётесь.
- И на каком же, позвольте спросить, основании вы собираетесь подать на меня рапорт? - глазами землянин сверлил врача, но всё же смог сдержаться и не начать махать руками или нервно ходить вокруг. - Пока я могу выполнять свои служебные обязанности, меня не в чем обвинить!
– Пока, – флегматично заметил вулканец. – Как я и сказал, ваши болезненные состояния превращаются в тенденцию – сегодня уже третий раз за последние пять дней. Если эта тенденция подтвердится, ваш руководитель имеет право знать об этой проблеме.
- Какой, чёрт возьми, проблеме, Тенек?! - взорвался кадет. - Вы хотя бы отдалённо догадываетесь, почему вы сегодня застали меня в таком состоянии? Нет, не догадываетесь! В чём дело, чёрт возьми? Как найти лекарство от смертельной болезни - так вы мастер и настоящий исследователь, а как доходит дело до простейшего межличностного взаимодействия - так дурацкие предупреждения и отсутствие какого-либо интереса. Это всё, на что вы способны? Всего один простой вопрос достаточно было задать, или на Вулкане не принято докапываться до сути, а принято делать далеко идущие выводы, не имея полной информации?!
– На Вулкане принято верить своим глазам, – ответил вулканец, – надеюсь, вы не пытаетесь сказать, что вы – Кью и вызвали у меня галлюцинации? Впрочем, если вы хотите вывести меня из предполагаемого заблуждения, вы можете говорить.
Освальд осмотрелся и помотал головой.
- Не здесь. И у стен есть уши, как говорят на Земле. Достаточно сказать, что я сделал это ради счастья двоих... нет, троих других людей. Только это касается личных дел, и обсуждать их в публичных местах будет неправильно.
Землянин уже собрался уйти, но потом передумал и сквозь зубы проворчал:
- И если хоть кто-то на белом свете узнает, что было написано в том падде...
Брови Тенека очень вежливо приподнялись.
– Вам следует аккуратнее обращаться с личной информацией, – заметил он. – Но, пока у меня есть основания полагать, что эта информация известна только вам.
Освальд аккуратно кашлянул и смущённо спросил:
- То есть... вы ничего не видели? Падд же не сам на столе оказался.
– Разумеется, я положил его на стол: вы могли на него наступить; или кто-то мог случайно войти и увидеть его – он лежал экраном вверх, – сказал Тенек и вернул комплимент:
– Я думал, на Земле не принято читать чужие записи без разрешения.
- Не принято, - кивком подтвердил Освальд, всё ещё пребывая в смятении, - но иногда кто-то случайно что-то увидит, а потом любопытство возьмёт верх... в общем, забудьте про падд! А про остальное могу рассказать. В двух словах. Потом. И это... никаких рапортов не надо. Наш организм быстро восстанавливается от алкоголя, так что на службе это не скажется! Начнёт сказываться - решим эту проблему, а пока позвольте жить в соотвтетствии с моими представлениями о правильном и широко распространёнными на Земле традициями!
– Я не настолько несведущ в вопросе реакции земных организмов на алкоголь, как вы думаете, – возразил Тенек. Весь разговор вулканец говорил тихо, не позволяя медсёстрам, слишком уж старательно занятым служебными делами, услышать его слова. – За время обучения я прошёл несколько спецкурсов в Земной медицинской академии и там имел возможность наблюдать и земные традиции, и их последствия. Чтобы организм восстанавливался, необходимо либо ограничиваться малыми дозами, либо делать существенные перерывы между приёмами отравляющего вещества, не проявляя безответственности и не считая, что если врачи умеют ликвидировать последствия, можно этим злоупотреблять. Я недостаточно знаю вас, чтобы быть уверенным в том, что вы справляетесь с ситуацией, поэтому моя реакция на неё полностью зависит от ваших дальнейших действий.
- Так может стоит побольше информации собрать, а не делать выводы, не узнав человека достаточно? - поинтересовался Освальд, постаравшись изобразить максимально невинный голос.
Вулканец возразил:
– Если окажется, что вы переоцениваете свои силы, это может оказаться слишком большим риском. Наблюдения требуют времени, в отличие от фатальных ошибок. Поэтому предлагаю вам рассчитывать на собственную осмотрительность, а не на мою снисходительность.
- Я не переоцениваю... ладно, Тенек, я вас услышал! - раздражённо проговорил кадет. - Надеюсь, и вы меня тоже!
Он развернулся и направился к выходу из лазарета, по пути тихо проговорив:
- А ещё надеюсь, что мне не придётся сегодня кого-то спаивать, чтобы узнать его мнение о чём-то важном.
Тенек проводил его взглядом. Тонкий слух позволил ему разобрать последние слова Макдауэлла, но вулканец не был уверен, что они могут служить для кадета оправданием.
___________________________________________________________
С говорящим голосом Тенека компьютером и самим Тенеком